 | |||||||||||||||||
|
Artikel Статьи
«Первые дни в До-Шенгене»
В одно раннее осеннее утро в самом начале 90-х мы обнаружили в своём почтовом ящике конверт диковинного вида, и распечатав его обнаружили, что правительство ФРГ просто ждёт-не дождётся нас в одной из своих федеральных земель. Поскольку мы совсем не ожидали, что на поданное нами когда-то заявление вообще придёт какой-то ответ, то сначала наше семейство даже приуныло, плохо осознавая, какие телодвижения предпринимать дальше, но поскольку за текстом сообщения, судя по его многобещаниям, явно слышалась музыка бравурного немецкого марша, это слегка нас всех успокоило. Единственное, что смущало, это наличие в тексте краткого абзаца, что «поскольку лица не выразили конкретного желания, то распределение имело место по указанию ведомства». Со всеми вопросами и сомнениями мы с братом отправились, отпросясь с работ, в дипломатическое представительство ФРГ.
- Ach, Sie brauchen gar nichts, nur gültige Reisepässe mit einem Ausreisevisum, /нем. «не нужно ничего, лишь действительные загранпаспорта с выездной визой»/ дружелюбно блестя очками сообщил немецкий дипломат.
- In Ihrem künftigen Wohnsitz gibt es eine riesengroße Universität, die immer Bedarf an jungen Wissenschaftlern hat /нем. «в Вашем будущем месте жительства есть огромный университет, которому всегда нужны молодые учёные»/ доверительно поведал он.
- Da sollten keine Sorge haben /нем. «можете не беспокоиться»/
На семейном совете было решено, что должны ехать сперва мы с братом, так сказать, проложить дорогу остальным.
- Инженеры нужны во всех странах при любой власти, убеждённо говорил отец, да ещё и со знанием немецкого и английского, да я бы в вашем возрасте..., вздыхая добавлял он.
Далее последовали долгие сборы и подготовка документов. Самым простым были таможенные вопросы, ибо взять можно было две наволочки, две простыни, пять пар носков, пятеро трусов и так далее. Единственная проблема была в обмене рублей на доллары и в заверении разрешения на вывоз книг в городской библиотеке. Правда, всё закончилось благополучно, заверение же разрешения на вывоз книг вообще вылилось в приятную беседу с очень интеллигентными дамами. Неожиданно оказалось, что нельзя вывозить оригналы документов, а лишь их заверенные копии, к тому же переведённые специалистами. Переводы специалистов нас слегка растроили, ибо пестрели опечатками и, кроме того, отображали немецкий времён Гёте и Шиллера, ибо простое слово «Заявление», обычно переводимое, как „Antrag“, в переводе значилось, как „Bittgesuch“, что примерно соответствует «Челобитной». Тем не менее, мы решили потихоньку отправляться в Германию и выбрали в качестве средства передвижения пароход. Так как билетами за границу без предъявления загранпаспорта не отоваривали, а паспорта не выдавали лицам, не выписанным с места постоянной прописки, нам пришлось провести эту неприятную процедуру, которая, как оказалось имеет один положительный и один отрицательный моменты. Положительным было то, что в сберкассе нам выдали наши стремительно обнуляющиеся вклады, отрицательным, что нас тут же лишили талонов на продовольствие, говоря при этом: «Вы езжайте туда, куда вы едете, там вам всё дадут...»
Во время подготовки к отъезду меня вдруг стал заваливать повестками районный военкомат. Знающие люди советали, сделав большие глаза:
- Не ходи туда ни в коем случае ! Загребут специально на сборы, и потом не будут десять лет никуда выпускать ! Секретность !
Я так и делал, попросту манкируя повестки. Тем не менее накануне отъезда оттуда пришло таки письмо. С содроганием сердца я распечатал его, ожидая военного патруля за дверью, но письмо оказалось очень радостного содержания: «Несмотря на то, что Вы не явились по нашим повесткам, мы рады сообщить Вам, что Вам присвоено очередное звание «Старший лейтенант ВМФ запаса».
Тут как раз нам удалось и обеспечить себя билетами на пароход. В пароходстве оказалось, что можно купить билет не только на дорогущую «Каренину», но и по вполне сносным ценам на грузовые суда, которые теперь перешли на хозрасчёт и забивают свободные места пассажирами, перевозя их в офицерских каютах. Единственное неудобство состояло в том, что судно намеревалось зайти загрузиться в Швецию и/или Данию, если будут заказы. Нас с братом, ещё практически не бывавших за границей, это не сильно расстроило, ибо предоставляло возможность совершенно на халяву побывать в скандинавской стране – мечте простого советского служащего. Чтобы утрясти сомнения, я зашёл в шведское диппредставительство, находившееся как раз поблизости от германского. Там я довольно свободно зашёл внутрь и подошёл к окошку, за стеклом которого блондинка средних лет что-то радостно разъясняла по телефону на певучем шведском говоре. Наконец она обратила внимание на меня.
- God dag ! Kan Ni tala ryska ? /швед. «Здравствуйте, Вы говорите по-русски ?»/робко спросил я.
- Конечно, гордо ответила дама с лёгким акцентом.
- Я плыву на корабле, начал объяснять я, - когда корабль зайдёт в Швецию, можно будет сойти на берег ?
- Конечно, конечно, закивала шведка, О ! «Анна Каренина» !
- А если не «Анна Каренина» ? с надеждой спросил я
- Документы есть ?, - сразу посуровела дама. Я протянул советский паспорт с выездной советской визой и въездной немецкой. Бегло глянув блондинка тут же вернула мне паспорт и жёстко сказала: - Нет, Вы не можете.
- А в Данию, не знаете ? - на всякий случай спросил я.
- Это – в датское консульство, - отрезала шведка.
- Но у нас же в городе нет датского консульства...- начал я. Дама презрительно пожала плечами, встала и ушла.
И вот, дав телеграмму в Германию о скором прибытии по указанному нам адресу, мы уже на борту нашего судна. После короткой встречи с неулыбчивыми российскими таможенниками, которые и впрямь пересчитали наши наволочки, пододеяльники, трусы, носки и так далее, а также перелистали все книжки, включая записные, наш корабль вышел в открытое море. В иллюминаторе – только вода, из развлечений – только слушание «Голоса Америки» по приёмнику и короткие беседы с малоразговорчивыми моряками четыре раза в день во время приёмов пищи. В один прекрасный день нам сообщили, что судно получило заказ на загрузку в Дании и будет там стоять пару дней. На наши вопросы о возможности выхода в город все лишь неопределённо пожимали плечами.
Наконец судно пришвартовалось и моряки направились кто куда. Мы с братом надели парадную одежду и тоже пошли в сторону города. Мы долго шли вдоль бесконечных рядов контейнеров всех цветов радуги надписанных на языках со всего мира, пока не дошли до ворот порта, рядом с которыми в будке сидел дедушка в поношенной форме. Ворота были закрыты. Он оторвался от газеты и вопросительно посмотрел на нас через очки.
- Undskyld, kunne vi gå ind til byen ? /дат. «извините, мы могли бы выйти в город?»/ - неуверенно начал я, ведь я ещё никогда не разговаривал с живым датчанином.
- Naturligvis, /дат. «конечно»/ - бодро ответил дедушка, и так как мы медлили переминаясь с ноги на ногу у ворот, он вышел из будки и открыл их перед нами
- Vær så god ! /дат. «пожалуйста»/ - добавил он.
Выйдя в город мы озадачились проблемой денег. У нас были дорожные чеки от „VISA“, но в России нам их продали неподписанными, сказав, что так даже лучше, и мы пошли с ними в первый же банк. В банке кассирша, едва бросив взгляд на чеки, тут же воскликнула:
Your checks aren't signed. You can't use them ! /англ. «Ваши чеки не подписаны. Вы не можете их использовать»/
- I’ll do it now, /англ. «Я тотчас сделаю это»/ улыбнулся брат
- You can’t do it now ! /англ. «Вы не сможете это сделать тотчас»/ очень жёстко отчеканила кассирша.
Вздохнув мы забрали чеки и вышли из банка. Недалеко был скверик, где на одной скамейке мирно дули пиво датские пролетарии. На соседней расположились мы и тщательно подписали наши чеки, после чего их обменяли в другом банке в паре сотнях метров от первого. Тогда мы накупили то, чего пожелали наши души и среди прочего авокадо, который мы принесли в каюту и долго изучали не зная, что с ним делать. Расколов орех, мы поняли, что он несъедобен и тогда съели мякоть, после чего ждали от своих организмов самых неожиданных реакций, которых, правда, не последовало. Гуляя по Дании мы поняли, что в первый раз попали в такую ситуацию, когда можем говорить по-русски, и никто нас не понимает. На одной узкой улице навстречу шёл человек, держа в руках лук и стрелы.
- Смотри, Робин Гуд, - засмеялся брат. Человек окинул нас очень неласковым взглядом и пошёл дальше.
- Похоже, он понял, - удивился брат.
- Действительно, наверно понять «Робин Гуд» - очень сложно, на этот раз рассмеялся я.
В Дании, увидев многочисленные фирмы проката машин нас посетила идея взять автомобиль напрокат и в Германии и на нём доехать до места.
Гуляя мы наткнулись на местный главпочтамт с телефонной станцией и решили позвонить домой родителям. Внутри творилось что-то непонятное. Люди в каком-то непонятном порядке подходили и отходили от стоек к сотрудницам телефонной станции. На все наши попытки:
- Vi ville gerne ringe op, kunne De hjælpe os? We’d like to call up, could you help us? /дат. и англ. «Мы бы хотели позвонить, вы не могли бы помочь нам»/ не следовало совсем никакой реакции, зато люди, ожидавшие на стульях в помещении довольно откровенно хихикали, наблюдая за нами. Это меня вывело из себя и выдя в центр зала я громко сказал
- I see nobody here can explain to us, how it proceeds /англ. «Вижу, что никто здесь не может нам объяснить, как всё работает»/ Тут же несколько человек вскочили и показали нам, что надо оторвать талончик и ждать своей очереди, у какой стойки на табло загорится твой номер. Но с телефонисткой мы не сговорились, ибо у неё был печальный опыт работы с русскими и она хотела 200 крон в залог, что тогда соответствовало примерно 50 маркам и, поскольку мы тоже не питали большого доверия к датчанам, то побоялись ей дать такую большую для нас сумму.
Тем временем наш корабль закончил погрузку и направился к берегам Германии. К нам в каюту пришёл помощник капитана и попросил отдать ему паспорта, ибо он должен их предъявить в скором времени ожидающимся немецким пограничникам. Тогда мы его спросили, нельзя ли нам встретиться с этими самыми пограничниками и расспросить их, как нам проехать дальше. Помощник пообещал посодействовать, однако вскоре он вернулся с нашими паспортами назад и объявил нам, что у пограничников совсем не было времени, поэтому они не смогли встретиться с нами и просто поставили штемпели в паспорта и ушли. Далее он нам сказал, что вот-вот придут пассажиры на обратную дорогу и поскольку мы теперь «свободные люди в свободной стране», настоятельно попросил в течение пары часов очистить помещение.
К счастью, прокат машин оказался тут же в порту. Мы зашли в контору и попросили сдать нам машину в наём. Хозяева, вероятно муж с женой переглянулись и хозяйка спросила: - Und was machen Sie in Deutschland ? Sind Sie Touristen ? /нем. «И что Вы делаете в Германии ? Вы туристы ?»/
- Nein, - гордо ответил я – Wir sind keine Touristen, wir sind Flüchtlinge ! /нем. «Нет, мы не туристы, мы – беженцы !»/
- Wie Flüchtlinge ? /нем. «Как беженцы ?»/ Спросили хозяева в один голос.
- Die deutsche Regierung hat uns hierher eingeladen, /нем. «Нас сюда пригласило германское правительство»/ - важно сказал я и протянул хозяйке наши документы, отчеркнув ногтем, где читать. Хозяйка внимательно вчиталась, показала бумагу своему мужу и отчеканила:
- Leider können wir Ihnen nicht helfen ! /нем. «К сожалению мы не сможем Вам помочь »/
- Vielleicht könnten Sie uns eine andere Autovermietung empfehlen ? - уже с долей испуга спросил я /нем. «Вы смогли бы нам порекомендовать какой-нибудь другой прокат машин?»/
- Versuchen Sie mal in der Stadt – нехотя ответил хозяин /нем. «Попробуйте в городе ?»/
Взяв у ворот порта такси, мы попросили отвезти нас к ближайшему прокату машин. Он оказался в голом поле и сотрудник проката, молодой парень, также отказался дать нам машину в прокат, хотя мы уже и представились туристами, объяснив, что их фирма сдаёт машины исключительно обладателям кредитных карточек. Правда он сам вызвал нам такси и дал адрес фирмы, где нам наверняка должны помочь. И впрямь, в третьей фирме девушка с грустными глазами согласилась дать нам небольшой автомобильчик, на наши робкие просьбы дать нам что-нибудь побольше, так как у нас много груза, она решительно отказывалась. Вздохнув мы согласились на её вариант. Тогда она скопировав все документы, что у нас были, взяла с нас слово сдать машину назад в указанном ею месте недалеко от цели нашей поездки.
Вернувшись к кораблю и забрав свой багаж, мы распрощались с помощником, в каюте которого уже ожидали своей очереди другие пассажиры, мы отправились в путь. Без особых приключений мы в течение дня пересекли Германию с севера на юг и поздно вечером прибыли по указанному адресу в небольшую деревню посреди гор.
Здание встретило нас полумраком и отсутствием всякой жизни, но мы пошли на звук голосов и после многих переходов и лестниц вышли к большой комнате, в которой сидело человек десять разного возраста и пола и молча смотрело стрекотавший немецкой речью телевизор.
- Wir sind neue Gäste. Ist hier jemand, der für die Neuen zuständig ist ? /нем. «Мы – новые жильцы. Здесь есть кто-нибудь, кто занимается новенькими ?»/ - громко спросил я. Люди перестали смотреть телевизор и молча уставились на нас. Один парень лет 20 встал и приблизился к нам.
– Verstehen Sie mich ? /нем. «Вы меня понимаете?»/ - спросил его я. Проехав несколько сот километров по Германии и встретив по дороге исключительно немцев, мне просто не приходило в голову говорить по-русски.
– Похоже немцы ! тревожно зашелестело из комнаты за его спиной.
- Разбираться пришли !
- А по-русски вы вообще понимаете ? - спросил парень на чистом русском. Во всём разобравшись мы тоже присели в комнате, где не вызвали большого интереса. Кто-то только лениво спросил:
- Что нового в России ? - и больше разговоров не было. Тем временем парень привёл здоровенного блондина-немца, который отвёл нас в зарезервированную для нас согласно телеграмме комнату и снабдил бельём. Мы сним поболтали по дороге и он нам посоветовал к полдевятому утра подойти к кабинету, где находится руководство.
На следующий день мы пришли к указанному месту и нас приняли три весёлые дамы-переводчицы, одна из которых была русской, замужем за немцем и говорившей по-русски и по-немецки, другая была немкой, учившей когда-то русской и говорившей на хохдойче и немного по-русски. Третья говорила немного на хохдойче, а в основном на местном диалекте, которым был довольно непривычным и очень напоминал выговор латышских евреев, тягуче перетекающий от немецкого к идишу.
Они нам сообщили, что нужно поехать в город, отметиться во всех многочисленных учреждениях. Поскольку у нас была машина, дело должно было двигаться быстрее. Переводчицы также попросили нас взять с собой одну из обитательниц общежития, поскольку у неё было безотлагательное дело. Вместе с нею, очень угрюмой и молчаливой персоной, и русской переводчицей мы пошли к машине на стоянку, которая находилась в паре километров от общежития. По дороге жители здоровались с нами, и переводчица объяснила нам, что здесь, как и в русской деревне, принято здороваться со всеми встречными, независимо от того, являются ли они знакомыми или нет. Припомнив нашу студенческо-аспирантскую колхозно-шефскую молодость мы согласились с ней. Приехав в город переводчица выскочила по своим делам. А мы пока расспросили девушку, что тут происходит. Она нам поведала, что местное население нас не жалует и уже были конфликты, что нам нельзя ставить машины около общежития, так как немецкие соседи вызывают полицию, хотя свои машины ставят, что нам нельзя смотреть телевизор и слушать радио после десяти часов вечера, ибо это мешает нашим соседям, но в тоже время в крыле нашего здания находится дискотека, которая работает до 4-х утра 3 раза в неделю и от музыки наше здание аж подпрыгивает. Она нам рассказала, что ходила в город и искала русское посольство, но не нашла. Тут как раз пришла переводчица, и мы поехали дальше. Мы немножко проехали, припарковались и пошли по учреждениям. По дороге я здоровался со всеми прохожими, но они смотрели на меня удивлённо и отвечали далеко не все. Переводчица тут же объяснила мне, что мы не в деревне и этого делать здесь не надо. Я её спросил, как тут отличить город от деревни и переводчица мне охотно разяснила, что тут разница очень большая, ибо в деревне, где находится общежитие всего 2 тысячи наеления, а в городе целых 20 тысяч. Мы обошли почти все учреждения, единственное что осталось было ведомство по иностранцам, так как туда была нужна фотография и медицинская справка. На бирже труда (Arbeitsamt) нам хотели продемонстрировать систему ожидания с талончиками, но нам она уже была известна по Дании.
Фотографии в то время сразу не делали и с врачом мы договорились на следующее утро.
Тем временем мы отвезли машину в соседний город, как и обещали нашей спасительнице, одолжившей нам автомобиль и сдали его там. По дороге назад, недалеко от вокзала, мы увидели здание с шестиконечной звездой и подошли к нему. Брат сказал, что оно может и не быть синагогой, так как ещё в Дании мы видели много зданий с похожими узорами, а также некие подобия еврейских семисвечников на окнах. Тем не менее на звонке было написано „Jüdische Gemeinde“ /нем. «Еврейская община»/. Внутри оказались как немецкоговорящие, так и русскоговорящие люди. Нас угостили кофе и мы слегка порасспросили обитателей на интересующие нас темы. Оказалось, что в этих краях жизненно необходим автомобиль, ибо транспортное сообщение плохое, квартиры ждать придётся долго, а вообще квартиры тут с печками и без ванн. Конечно, мы были согласны и на душ, но, как нам объяснили в квартирах нет в принципе нет ни ванны ни душа. Тут я вспомнил 60-е годы и семейные походы в баню. Но в баню ходить тоже не порекомендовали, поскольку туда ходят в основном для развлечения и это довольно дорого.
На следующий день мы пошли пешком через лес и горы к врачу за справкой. Медсестра нас встретила очень радушно и спросила:
- Sind Sie gelaufen ? /нем. «Вы пришли пешком»/. Поскольку этот глагол нам был известен лишь в значении «бежать», я ответил:
- Warum gelaufen ? Wir sind ganz normal zu Fuß gekommen. /нем. «Почему прибежали ? Мы совершенно нормально пришли пешком »/
Со справкой от врача мы отправились в ведомство по иностранцам, перед которым нас ждала наша переводчица-немка и мы поднялись к очень неласковой тёте, которая сказала что нам нужно заполнить бланки и написать причину, зачем мы приехали в Германию. Наша переводчица помогла нам поставить крестики, но вот по поводу причины она стала затрудняться, причём было видно, что она явно опасается «тёти» из ведомства по иностранцам. Наконец той самой это надоело и она произнесла:
- „Schreiben Sie doch, daß Sie deswegen Rußland verlassen haben, weil Sie in einem demokratischen Land leben wollen“ /нем. «Ну напишите, что Вы выехали из России, потому что хотите жить в демократической стране»/.
Я решил разрядить обстановку и пошутил:
- Wir müßten dann vorher erst überzeugt werden, daß wir in einem demokratischen Land sind“ /нем. «Нам сперва тогда нужно бы убедиться, что мы находимся в демократической стране»/.
Глаза «тёти» заледенели и она поведала, что обработка наших заявлений займёт довольно длительный срок. Потом мы зашли в социальное ведомство, где нам честно выдали пособие. Затем сотрудница, лучезарно улыбаясь, сказала, что с нами хочет познакомиться начальник этого ведомства. Во время непринуждённой беседы он спросил меня:
- Haben Sie das Geld schon gekriegt ? /нем. «Вы уже получили деньги»/
Глагол „kriegen“ мне в таком значении не был знаком, из немецкой диалектологии я припомнил лишь значение «ссориться, спорить, скандалить». «Он спрашивает скандалил ли я из-за денег ?» задал я вопрос сам себе и ответил „Nein!“ /нем. «Нет!»/
- Ich habe doch Ihnen grade persönlich das Geld ausgehändigt ! /нем. «Я же Вам только что лично вручила деньги!»/ - оскорбилась сотрудница.
В общем было недоразумение.
Вернувшись, мы вспомнили, что уже два дня не ели и мы пошли в забегаловку в нашей деревне и заказали там сразу по два обеда с голода у весёлого официанта. Он долго смеялся, потом сазал, что его зовут Миша и предложил нам сперва съесть по одному обеду, а там посмотрим. Тем не менее мы съели по два обеда, а Миша попросил нас зайти к нему поговорить в служебное помещение. Там он спросил, можем ли мы ему продать пистолет «Макаров». Брат решил пошутить и спросил, не хочет ли он «Калашникова». Миша обрадовался и сказал, что возьмёт даже несколько. Тогда мы сказали, что пошутили, распрощались и ушли. По дороге в общежитие мы встретили одного из соседей и поведали ему со смехом приключившуюся с нами историю. На что он нам вполне серьёзно разъяснил, что тут появляются советские солдаты и продают оружие, и если у нас есть оружие, нам не стоит продавать его немцам, ибо они по нам же стрелять будут. На следующий день нам посоветовали пойти пообедать в близлежащую школу, так как там совсем дёшево. Мы заказали обед и нам принесли по супу. Когда же мы попросили второго, повариха нас не поняла, так как немцы в наших краях обычно не едят первого со вторым, но налила ещё по тарелке супа бесплатно.
Далее мы разжились посудой и стали готовить сами. Интересно, что свёклы в магазинах не было и её минимальный заказ был от 20 кг. Про солёные грибы тоже никто не слышал, зато копыта на студень давали бесплатно, ибо в реальной жизни их выбрасывали. Купив спаржи я не мог понять, как её есть, и так как она напоминала на вкус кочерыжку, то я её и ел, как кочерыжку, сырой и с солью.
На следующий день нас отвели на курсы немецкого. Которые хотя уже и начались два месяца назад, туда ещё можно поступить, так как пока там изучили только алфавит, глаголы «быть» и «иметь», артикли и пару десятков слов. На курсах преподаватели вошли в положение и находили для нас время, чтобы разобрать более сложные задания.
Мы сделали попытку поработать в местном университете. Мы были приятно удивлены, что многие профессора говорили по-русски. Но наша попытка не увенчалась успехов, ибо, как нам сообщили, в Германии совсем нет денег. Тогда мы предложили поработать бесплатно, чисто из научного интереса. На это мы получили согласие, при условии, если город оплатит для нас страховки для работы.
Мы пошли на приём в городскую управу и объяснили соответствующей даме всю проблематику. Но тут мы тоже потерпели неудачу и опять же из-за отсутствия денег у Германии и отсутствия гражданства у нас не только немецкого, но и Евросоюза. Кроме того нас «порадовали», что хотя квартиры в городе есть, нам их в ближайшие годы не смогут дать, ибо этого не поймут местные люди, ранее годами ждавшие квартир. Когда же мы стали вопрошать, что же нам делать: работы нет, учёбы не, квартиры нет, денег нет... Нам объяснили, что главное, это - учить язык и учить до полного совершенства. Далее, дама рассказала нам, что когда было надо, она даже выучила суахили. – Sind Sie bereit Suaheli zu lernen ? /нем. «Вы готовы учить суахили?»/ - Ich kann schon heute anfangen /нем. «Готов начать хоть сегодня»/ кисло ответил я.
Придя домой мы обнаружили письмо, что нам с братом понижают пособие, ибо мы являемся мужем и женой. Придя всё к тому же начальнику, мы его спросили, кто из нас муж, а кто жена, по его мнению. Он смутился и посоветовал нам это самим решить. Кончилось всё жалобой в вышестоящую организацию, откуда, правда, пришёл ответ, что даже если между родственниками и нет сексуальных отношений, то им всё равно платят укороченное пособие.
На следующий день мы поехали в российское консульсво, так как нам настоятельно посоветовали поехать встать туда на учёт. Проехав почти 200 км мы добрались туда почти к 11 часам. Очередь была небольшая, в основном русские жёны немцев, переругивающиеся между собой то по-русски, то по-немецки. В консульстве все стены были увешаны президентскими указами со списками граждан, вышедших из гражданства. Когда дошла очередь до нас, дипломат, изучив наши паспорта, спосил, есть ли у нас фотографии, и сказав, что консульский учёт стоит 50 марок выдал нам анкеты для заполнения. В анкете был один вопрос, вызвавший у нас затруднения, а именно, кто нас пригласили в Германию. Подумав, мы уверенно написали, что это было Правительство Германии. Читая нашу анкету консул тоже зацепился взором за этот же вопрос. – Как это «Правительство Германии» ? - недоверчиво спросил он. Я молча сунул ему наше приглашение из германского консульства в России. – Ну тогда ладно, протянул он, отдавая нам бумаги и наши паспорта. – Вот тут штемпель, это учёт – показав соответствующую страницу пояснил он. Мы повернулись, чтобы уйти, и тут я вспомнил: - Товарищ дипломат! – Что ещё ? недовольно обернулся он. – А платить когда ? – простодушно спросил я. Изменившись в лице дипломат вырвал у нас паспорта. Затем, слегка успокоившись, выписал нам квитанции, оплатили.
Вскоре мы узнали, что наше руководство, посоветовавшись, решило нас отправить на курсы Отто-Бенекке. Нас снабдили рекомендательными письмами, справками, что ни город, ни биржа труда не могут снабдить нас курсами по специальности и мы поехали на собеседование. Там мы встретили дюжину соотечественников, очень серьёзную начальницу-польку и немецкого профессора – советника – большого шутника. Полька говорила по-немецки с сильным польским акцентом, а её русский был больше похож на силезский диалект польского же. Народ от неё выходил со словами: - Вроде бы назначила на какие-то курсы, но я мало что понял. Когда дошла моя очередь, она мне объясняла, то на своём немецком, то на своём «русском», что для одной программы я слишком стар, а для другой - слишком молод, а других программ у них нет. Мой брат получил точно такой же ответ. Когда мы пошли с профессором на перекур, он сочувственно сказал:
- Es ist ja kein Problem. Finden Sie sich eine deutsche Frau und in ein paar Monaten sprechen Sie ganz akzentfrei. /нем. «Да это не проблема. Найдите себе немецкую женщину и через пару месяцев Вы заговорите совсем без акцента»/ Я вздохнул и ответил:
- Und die Frau soll mir auch Fachsprache der Ingenieure beibringen, ge ? /нем. «И эта женщина меня научит также специальной инженерной терминологии, так ?»/
- Eine gute Frage ! /нем. «Хороший вопрос»/ - улыбнулся профессор, затянувшись сигаретой.
Вернувшись, мы обнаружили, что в общежитие приехала ещё одна новая семья, познакомившись с которой, мы пошли показать им город. Мы шли старинными пустынными переулками и громко болтали по-русски. Неожиданно нас окликнули. Окликнувший оказался немецким старичком, говорившим по-русски почти без акцента, очень доброжелательным. Мы с ним поболтали о том, о сём, пока кто-то его не спросил: - А где Вы так хорошо выучили русский язык ? Он ответил: - Я много лет был у Вас в плену. Воцарилось неловкое молчание и он спросил: А вы что тут делаете ? Я ответил: А мы в плену у вас !
Jiddisch – mehr als ein Sprachkurs
Die Autorin Salcia Landmann schreibt 1962 über ihr Buch „Jiddisch – Abenteuer einer Sprache“ Folgendes: „Das Buch erzählt den tragischen Roman (von dem tragischen Schicksal - M.H.) einer Sprache, welche in der Neuzeit entstand, ihre Blüte erreichte und heute wieder ihrem Tode entgegengeht“
Nun, Totgesagte leben länger. Das gilt mitunter auch für eine Sprache, von der man glaubte, dass sie ihre Existenzgrundlage nach den entsetzlichen Ereignissen der Shoa verloren hätte.
Das Jiddische hat – den Schwarzsehern zum Trotz – überlebt.
Solange Juden von dem Willen beseelt sind, die jiddische Sprache am Leben zu halten, wird sie uns auch erhalten bleiben.
Ich sage uns, denn das Jiddische ist eine Kultursprache, und dies nicht erst, seit Isaac Bashevis Singer den Literatur-Nobelpreis auch für seine Bemühungen bekommen hat, diese Sprache dem Weltkulturerbe zu bewahren.
So gesehen, ist es eine schöne und dankbare Aufgabe für eine Volkshochschule, Hilfe zu leisten bei eben diesem Bestreben, auch jenen diese Sprache zurückzugeben, die sie einst verloren haben oder verloren zu haben glaubten.
In der heutigen deutschen Gesellschaft ist nicht allen bewusst, dass es sich bei den
so genannten „Kontingentflüchtlingen“ aus Osteuropa um die Nachkommen jener Menschen handelt, die vor vielen Generationen aus Deutschland verjagt wurden.
Wieder angekommen in diesem Land, finden sie eine Sprache vor, deren Wurzeln die Sprache ihrer Vorväter wesentlich prägte.
Das heißt, die deutsche Sprache ist für sie eigentlich keine Fremdsprache, sondern eine Sprache, die Verbindungen schafft und eine Annäherung an gemeinsam erlebte und erlittene Geschichte auslösen kann.
Die Wiederbegegnung mit der jiddischen Sprache verbindet sich mit der Chance, über die einstigen Gemeinsamkeiten der Sprache ein Verbindungsglied zu finden zur gemeinsamen wechselvollen Geschichte und auch zur heutigen deutschen Gesellschaft, deren Wesen und deren Selbstverständnis ohne den Einfluss jüdischen Geistes nicht denkbar ist.
Deshalb ist ein Jiddisch-Kurs für unsere jüdischen Mitbürger so etwas wie eine Brücke, um die eigene Identität in Deutschland neu zu bestimmen. Schließlich sind das Deutsche und Jiddische sehr nah miteinander verwandt.
Ein solcher Kurs ist also ein Zeichen behutsamer Wiederannäherung und ein Ausdruck der Überwindung der kulturellen Trümmer, die das Dritte Reich und die Shoa auch im deutschen Kulturleben hinterlassen haben.
Um es nochmals zu wiederholen: Was wäre die deutsche Nationalkultur ohne die jüdische Geisteswelt, die seit Gründung des deutschen Staatswesens ein unersetzbarer und unverzichtbarer Teil desselben darstellt.
(Wir denken an Mendelssohn, Heine, Einstein und viele andere)
Gewiss ist die Zeit noch nicht reif, dass sich die aus Osteuropa eingewanderten Juden so ganz ohne Vorbehalt einfach als Deutsche, als jüdische Deutsche, fühlen.
Und es ist auch längst noch nicht so, dass diese sich als Nachlaßverwalter eines einstmals
so reichen und blühenden jüdisch-deutschen Kulturerbes verstehen.
Es ist noch ein langer Weg vom Juden in Deutschland zum jüdischen Deutschen.
Doch die Zeit wird kommen, in der eine künftige Generation ein neues Kapitel in diesen Beziehungen aufschlagen wird. Und diese Generation wird anknüpfen an fruchtbare Zeiten gemeinsamer kultureller Verwurzelung.
Und darauf sollten wir vorbereitet sein, denn dann wird auch die jiddische Sprache, das „Judenteitsch“, als ein Bestanteil des gemeinsamen Erbes wahrgenommen werden.
Wir danken dem Innenminister des Landes Thüringen und den Vorsitzenden der Jüdischen Landesgemeinde, Herrn Wolfgang Nossen, sehr herzlich für die Unterstützung unseres Anliegens.
(Einführungsworte des stellv. Direktors der Volkshochschule Arnstadt-Ilmenau, Herrn Dr. Michael Heinitz, anlässlich der Übergabe von Fördermitteln durch den Innenminister des Freistaates Thüringen, Herrn Manfred Scherer, zur Durchführung von zwei Jiddisch-Kursen im Gemeindezentrum der Jüdischen Landesgemeinde in Erfurt)
Erfurt, den 05.02.2009
Идиш - более чем языковой курс.
Писательница Зальция Ландманн написала в 1962 о своей книге „Идиш - приключения одного языка“ следующее: „Книга - это трагический роман (о трагической судьбе - М. Х.) об одном языке, который возник в новое время, пережил свой расцвет и который сегодня умирает“.
Ну, тех кого на словах похоронили, живут долго. Это касается также и языка, о котором думали, что основы его существования подорваны ужасающими событиями Катастрофы.
Но идиш, несмотря на пророчества пессимистов, выжил.
Пока евреи воодушевлены желанием, сохранять язык идиш живым, он сохранится для нас.
Я говорю нам самим, так как идиш является языком культуры, и не только с того времени, как Исаак Башевис Зинген получил Нобелевскую премию также и за свой труд, с целью сохранения этого языка в качестве мирового культурного наследия.
Таким образом, это будет прекрасная и благодарная задача для народного университета, оказывать помощь в устремлениях, вернуть этот язык тем, кто его когда-то потерял или полагал потерянным.
В современном немецком обществе не всем известно, что под так называемыми „Контингентными беженцами из „Восточной Европы“ понимаются потомки тех людей, которые много поколений назад были изгнаны из Германии.
Вернувшись снова в эту страну, они встретились с языком, чьи корни оказали существенное влияение на язык их предков.
Это означает, что немецкий язык для них в общем-то не является иностранным, а тем языком, которые создаёт связи и становится причиой сближения в истории, пережитой и, можно сказать, перенесённой совместно.
Встреча с языком идиш вновь объединяется с шансом, найти соединяющее звено через когда-то имевшуюся общность языка к совместной истории, полной различных перемен и также к сегодняшнему немецкому обществу, чья суть и чьё самосознание немыслимо без влияния еврейского духа.
Поэтому курс языка идиш для наших еврейских сограждан является как бы мостом, для определения вновь своей собственной идентичности в Германии. В конце концов немецкий язык и язык идиш очень близко родственны между собой.
Такой курс будет знаком осторожного сближения и выражение преодоления культурных руин, которые оставили в немецкой культырной жизни Третий Рейх и Катастрофа.
Стоит повторить ещё раз: чем была бы немецкая национальная культура без еврейских духовных ценностей, которые со времени начала германской государственности представляют собой её незаменимую и неотъемлемую часть.
(Мы вспоминаем Мендельсона, Гейне, Эйнштейна и многих других).
Конечно, ещё не пришло время, чтобы иммигрировавшие из Восточной Европы евреи совсем уж безоговорочно чувствовали себя как немцы, как еврейские немцы.
И также ещё совсем далеко до того, чтобы они осознали себя наследниками когда-то богатого и цветущего еврейско-немецкого культурного наследства.
Путь от евреев в Германии до еврейских немцев ещё долог.
Но ещё придёт время, когда будущие поколения впишут новую главу в эти связи. И эти поколения присоединятся к плодотворным временам совместных культурных кровных связей.
Нам нужно быть подготовленным к тому, когда еврейский язык, он же „еврейско-немецкий“ язык, станет осознанной составной частью общего наследия.
Мы благодарим министра внутренних дел Государства Тюрингия и Председателя Иудейской общины, господина Вольфганга Носсена от всего сердца, за поддержку нашего дела.
(Введение зам. директора Народного университета Арнштадта-Ильменау, господина д-ра Михаэля Хайнитца, по поводу передачи средств поддержки Министром Внутренних дел Свободного Государства Тюрингии, господином Манфредом Шерером, для проведения двух курсов языка идиш в Центре Иудейской общины в Эрфурте).
Эрфурт, 05.02.2009
Многоликий Коттбус
По дороге из Дрездена на Берлин, или из Лейпцига в направлении Польши вы будете проезжать недалеко от города Коттбуса, без колебаний посетите этот город и вам не придётся жалеть. Со своими более чем 100 тыс. жителей Коттбус фактически является самым большим городом Земли Бранденбург, не считая её практически слившейся с Берлином столицы Потсдама. Коттбус - центр исторической области Нидерлаузиц, или по-славянски Нижняя Лужица. Город недавно отметил своё 850-летие и в нём имеется множество замечательных исторических памятников. На пешеходной зоне вы найдёте интересные магазины и рестораны с деликатесами лаузицкой кухни, из которых наиболее известны лаузицкие солёные огурцы, а менее известно, но не менее популярно и очень вкусно национальное лаузицкое блюдо: творог с натёртым хреном и обильно политый льняным маслом. Жители Лаузица-Лужицы также любят это блюдо вместе с пареным картофелем. Недалеко информационного центра Штадтхалле, где можно безвозмездно получить всю необходимую информацию на немецком, находится и русский магазин, где вам местные русскоязычные с удовольствием расскажут о достопримечательностях по-русски. В конце пешеходной зоны стоит символ города - 28,6-метровая башня Шпрембергер Турм, единственный остаток не пережившего пожара в 19 веке Коттбусского замка. С её смотровой площадки (вход бесплатный) открывается прекрасный вид на город. Многочисленные церкви города особенно интересны при этом обзоре сверху. До 1938 года в Коттбусе была также синагога, сейчас на её месте стоит универмаг Кауфхоф, а о синагоге свидетельствуют несколько мемориальных досок. Город имеет широкие партнёрские связи с Польшей, граница с которой находится всего в нескольких километрах от Коттбуса. В городе повсюду имеется информация для туристов, что можно интересного увидеть в близлежащих польских воеводствах и где там можно отдохнуть. Будем надеяться что наши восточноевропейские соседи вступят в грядущем январе в Шенген, и тогда жители Тюрингии, не имеющие немецких паспортов смогут совместить посещение Коттбуса с поездкой в Польшу, то есть воспользуются средневековым солевым путём, проходившим из города Халле через Коттбус в Силезию. Тюрингийцы - выходцы из крупных городов России будут приятно поражены шириной коттбусских улиц и проспектов, напоминающих российские города. У города есть что показать и любителям культурных мероприятий, прогуливаясь по набережной реки Шпрее вы не пройдёте мимо Коттбусского театра и многочисленных музеев. Для носителей русского, украинского и белорусского языков особенно будет интересна встреча с древним населением Лужицы - лужицкими сербами или лужичанами (по-немецки сорбы или венды), сохраняющими свой язык и культуру. Лужицкий язык без проблем понятен для знающих славянские языки (добры зень - добрый день, рад /рада/ - с удовольствием, нье знайу - не знаю, помоц ! - на помощь !) Официально город имеет 2 названия: немецкое - Коттбус, и лужицкое Хэшебуз, что отражено на дорожных указателях, это касается и близлежащих селений, также 60 % названий улиц в Коттбусе и округе являются двуязычными немецко-лужицкими, например Нойштэдтер Штрассе - Новомесчанска дрога. В городе есть Лужицкий музей, Лужицкая гимназия (в Коттбусе двуязычное обучение), Школа по изучению лужицкого языка и культуры /Шула за дольносербску рец а культуру/ (рядом с очень красивым зданием Коттбусского Технического Университета) и Лужицкий дом. В Коттбусе выходят лужицкие газеты и работают лужицкие телевидение и радио. За его работу в области многоязычия город был в 2004 году отмечен титулом „Город с благоприятными условиями для изучения и развития языков“.
Mehrere Gesichter des Cottbus
Auf dem Weg aus Dresden nach Berlin, oder aus Leipzig Richtung Polen fahren Sie unbedingt in der Nähe der Stadt Cottbus, zögern Sie nicht und besuchen Sie diese Stadt: Sie werden es nie bedauern. Mit ihren über 100 Tausend Einwohnern ist Cottbus in der Tat die größte Stadt des Landes Brandenburg, ausgenommen dessen Hauptstadt Potsdam, die sich eigentlich in eins mit Berlin zusammengeflossen ist. Cottbus ist Zentrum historischer Region Niederlausitz oder in slawischen Sprachen Dolna Luzica. Die Stadt hat vor einiger deren 850. Geburtstag gefeiert und sie hat ganze Mehrheit bemerkenswerte historische Denkmäler. In der Fußgängerzone finden Sie interessante Läden und Gaststätten mit Köstlichkeiten der Lausitzer Küche, aus denen Salzgurken am meisten bekannt sind, und weniger bekannt und nicht weniger beliebt und sehr schmackhaft ist das nationale Gericht der Lausitzer: Quark mit geriebenem Meerrettich reichlich begossen mit Leinöl. Die Bewohner des Lausitz - Luzica mögen dieses Gericht mit Pellkartoffeln. Nicht weit vom Informationszentrum Stadthalle, wo man sämtliche erforderliche Information in Deutsch umsonst erhalten kann, befindet sich der russische Laden, wo dortige Russen Ihnen gerne über Sehenswürdigkeiten in russisch erzählen. Am Ende der Fußgängerzone steht das Wahrzeichen der Stadt 28,6-Meter hoher Spremberger Turm, der einzige Rest des Cottbusser Schloß, der den Brand des 19. Jahrhundert nicht überlebte. Von dessen Aussichtsplattform (Eingang kostenlos) öffneten sich schöne Stadtaussichten. Zahlreiche Kirchen der Stadt sind besonders interessant bei dieser Besichtigung von oben. Bis zum Jahr 1938 gab es in Cottbus auch eine Synagoge, jetzt steht an ihrer Stelle das Einkaufszentrum Kaufhof, und über die Synagoge bezeugen ein paar Gedenktafeln. Die Stadt verfügt über umfangreiche Partnerbeziehungen zu Polen: die Grenze liegt nur weniger Kilometer von der Stadt entfernt. In der Stadt gibt es überall Touristeninformation, was in nahegelegenen polnischen Wojwodschaften interessantes zu sehen ist, und wo man sich da erholen kann. Wir hoffen, unsere osteuropäischen Nachbarn treten im kommenden Januar ins Chengen - Abkommen ein, und die Einwohner Thüringens, die keine deutschen Pässe haben, den Besuch von Cottbus mit der Reise nach Polen verbinden könnten, das heißt sie benutzen den mittelalterlichen Salzweg, der aus der Stadt Halle durch Cottbus nach Schlesien führte. Die Thüringer, die aus größeren Städten Rußland kommen, werden von der Breite der Cottbusser Straßen tief beeindruckt, weil diese russische Städte ähneln. Die Stadt hat auch etwas für Liebhaber der kulturellen Veranstaltungen, während der Spaziergänge der Spree entlang sehen Sie unbedingt das Staatliche Theater Cottbus und zahlreiche Museen. Für die russische, ukrainische und weißrussische Muttersprachler wird das Treffen mit der alten Bevölkerung von Luzica - Sorben oder Wenden, die ihre Sprache und Kultur erhalten, besonders von Interesse. Die sorbische bzw. wendische Sprache ist für die Slawischsprechenden reibungslos verständlich (Dobry zen - Guten Tag, rad /rada/ - gern, nje znaju - ich weiß nicht, Pomoc ! - Hilfe !). Die Stadt hat zwei amtlichen Namen: einen Deutschen - Cottbus, und einen Sorbischen Chosebuz, was auch auf Straßenschildern steht, dies betrifft auch die Ortschaften in der Nähe, auch 60 % der Straßenschilder in der Stadt und in der Umgebung sind zweisprachig deutsch-sorbisch, zum Beispiel: Neustädter Straße - Nowomescanska droga. In der Stadt gibt es Wendisches Museum, Niedersorbisches Gymnasium (in Cottbus gibt es Ausbildung in zwei Sprachen), Schule für Niedersorbische Sprache und Kultur (Sula za dolnoserbsku rec a kulturu) (neben dem sehr schönen Gebäude der Technischen Universität Cottbus) und das Wendische Haus. In Cottbus erscheinen sorbische Zeitungen und funktionieren sorbische Fernsehen und Rundfunk. Für ihre Arbeit im Bereich Mehrsprachigkeit wurde die Stadt in 2004 mit dem Sonderpreis „sprachenfreundliche Kommune“ ausgezeichnet.
Schule für niedersorbische Sprache und Kultur, im Hintergrund Niedersorbisches Gymnasium
Zweisprachige Aufschriften in Cottbus
Schild an der Stelle der verbrannten Synagoge
Путешествие в Котбус и учёба там на недельных курсах лужицкого языка.
Первая встреча с лужичанами слегка удивила. Лужичане оказались типичнейшими немцами. Правда, они говорят с довольно раскатистым "р", но точно так же его выговаривают и немцы в Восточных Саксонии и Бранденбурге и остатках Силезии и Померании. Как оказалось, у лужичан даже нет собственных алкогольных напитков - не только из семейства самогона - чем известны все славянские народы, но даже и пива. Уже одно это вынудило меня открыто усомниться в их славянскости.
Блюдом, которое лужичане почитают за национальное, является смесь творога, тёртого хрена и льняного масла, к которому зачастую добавляют варёный картофель. Никаких следов лужицкой культуры в городах не видно - за исключением двуязычных надписей - причём переводится при этом буквально всё дословно - некоторые понятия - явные кальки с немецкого.
Как и многие немцы, проведшие значительную часть жизни в ГДР, лужичане полагают, что знают русский, хотя на самом деле русский понимают, как правило, лишь те из них, кто знает лужицкий.
Вообще же, к нам на семинары приходили пожилые лужичане, которые знали лужицкий, как родной язык, и при этом не были филологами, а скорее всего жили в сельской местности, - они употребляли в речи довольно много немецких слов – гораздо больше чем имеется в литературном нижнелужицком языке.
Обычно тому, у кого родной язык славянский, легче понять лужицкую речь, чем лужичанину, даже прилично выучившему свой язык.
Среди участников курсов были не только лужичане, но и немцы. Некоторые даже могли неплохо изъясниться по-русски и на других славянских языках – иные же, объявив, что знают русский как родной, на деле же не знали что такое «один-два-три» и «мать-отец».
Интересно, что некоторые лужичане, полагают, что русский и лужицкий не очень близкие языки. Аппроксимируя для удобства лужицкий к русскому, поскольку в данном примере роли это не играет, получается так:
- «По-лужицки будет «не ведают, что творят», а по-русски: «не знают, что делают» - «ничего общего !»
Вообще же лужицкий чем-то напоминает украинский, как например, по украински: конь – кінь, так и по-лужицки гора будет górа, что читается как гэра или гыра – лужичане смеются, что им лень лишний раз открывать рот. Так столица исторической области Нижняя Лужица и второй по величине город Федеральной Земли Бранденбург Котбус, по-немецки пишется Cottbus, а по-нижнелужицки Chóśebuz, что примерно читается, как Хыщебуз или Хэщебуз («щ» это звук близкий немецкому «ch» в слове «ich»). Этот звук можно сравнить с т. н. безударным «шва» или «ъ» в болгарском языке, напр. в слове «България».
Закончу пока тем, что учили на курсах довольно хорошо, погружая в нижнелужицкий язык, несмотря на небольшие недостатки (а именно то, что заболела учительница среднего уровня – как раз того, что и был мне нужен, и не было замены, так что приходилось поочерёдно ходить на высший и низший уровень), зато высший уровень вёл автор нижнелужицких учебников и диктор нижнелужицкого радио, также бывший учитель русского языка. /Вообще же в известную Нижнелужицкую Гимназию стараются принимать учителей по всем предметам со знанием нижнелужицкого языка./, и обучили ему неплохо. Выехав из Котбуса, решил заехать в Польшу, благо недалеко и закупиться подешевле. В магазине недалеко от границы, я стал разговаривать с продавщицей по-польски, как обычно, вроде раньше всегда объяснялся, но получаться стало как-то по-нижнелужицки, и продавщица, посмотрев на меня жалостливо сказала примерно следующее: «-Вы уж так не напрягайтесь – я прилично говорю на немецком...».
Курс нижнелужицого языка и культуры в 2012 году (см. также эту статью в газете Nowy Casnik в августе 2012
Я уже второй раз участвую в таком курсе нижнелужицкого языка, первый раз был осенью 2007. Я переводчик-фрилансер и приехал из Ильменау, что в Тюрингском Лесу, но родом я из северорусской метрополии Санкт-Петербург. Я интересуюсь языками вообще, так как занимаюсь устными и письменными переводами и преподаванием языков, и в этом смысле нижнелужицкий мне особенно интересен, как язык архаичный, сохранивший многие древние черты с одной стороны, а с другой, как язык,существующий на стыке германских и славянских языков. В 2007 году я занимался созданием многоязычных информационных материалов об общей истории Тюрингии и России, и поскольку когда-то язык близкий нижнелужицкому, был распространён и на территории Тюрингии, мне было необходимо познакомиться с нижнелужицким языком. Сейчас же я уже несколько лет преподаю в Тюрингии также язык одного из меньшинств - идиш, который можно сказать, является зеркальным отображением лужицкого: если лужицкий - это славянский язык со многими германскими элементами, то идиш – это германский язык под сильным славянским влиянием. Курсы, которые я веду, являются также интеграционными: их название - «Через идиш к немецкому». С одной стороны мне хотелось освежить свои знания лужицкого, а с другой мне были интересны методики и конкретные способы преподавания языка, находящегося в немного сходной лингвистико-этнографической ситуации.
В этом смысле я нашёл методики преподавания превосходными. Даже в такой короткий срок всего лишь в одну неделю они дали значительное знание языка и возможность его использования. Сама система преподавания очень хорошо продумана, в ней гармонично используются как учебники и аудиоматериалы, так и наглядные пособия в виде разных таблиц, изображений, народных песен, игр и этнолингвистического материала. Нижнелужицкий язык преподавали отлично подготовленные к такой разномастной группе учителя. Кромe обучения была превосходно разработана и программа свободного времени, позволившая участникам ознакомиться с историей и этнографией народов региона, с их сегодняшними проблемами. Также была представлена работа предприятий и их программы сохранения окружающей среды региона, в частности фирмы Ваттенфалль. Значительную часть информации представили сотрудники лужицких учреждений, городского управления Котбуса и средств массовой информации города и региона.
Важно заметить, что такие прекрасные результаты обучения можно было бы использовать также при организации интеграционных курсов для мигрантов, в особенности из Восточной Европы, где большинство языков являются либо славянскими и близкими к ним, либо имеющими значительный слой славянских заимствований. В наше время, когда имеется явная нехватка хороших интеграционных курсов, не использовать такой задел просто нельзя, тем более, что нижнелужицкий является языком-мостом, посредником между германским и славянским миром.
Нижнелужицкий язык также интересен не только для специалистов: благодаря сочетанию в нём следов древнеславянской и древнегерманской лексики и грамматики, он помогает заново осознать свой собственный язык носителям славянских и германских языков.
Полагаю, что такие курсы надо проводить постоянно и охватывать возможно более широкий круг участников, может быть можно организовать обучение таким образом, чтобы родители могли бы приезжать с детьми и для детей параллельно проводился бы отдельный курс. Может быть возможен и заочный курс нижнелужицкого языка.
Отдельно хотелось бы поблагодарить всех, кто участвовал в работе курсов и помогад при их организации и особенно госпожу Эликовскую-Винклер, без энергии которой курсы вообще не имели бы места.
Sommerkurs Niedersorbisch in 2012 (Der Artikel aus der Zeitung Nowy Casnik vom August 2012)
Bereits zum zweiten Mal nehme ich an dem Kurs der niedersorbischen Sprache, das erste Mal war im Herbst 2007. Ich bin freiberuflicher Dolmetscher und komme aus Ilmenau in Thüringer Wald, aber ursprünglich aus der nordrussischen Großstadt Sankt Petersburg. Ich interessiere mich für Sprachen allgemein, da ich mich mit Dolmetschen, Übersetzungen und Sprachenunterricht beschäftige, und in diesem Sinne ist mir die niedersorbische Sprache besonders interessant, als eine archaische Sprache, die viele uralte Eigenschaften einerseits erhalten hat, und andererseits, als eine in dem Grenzbereich zwischen den germanischen und slawischen Sprachen stehende Sprache. In 2007 beschäftigte ich mich mit der Erstellung der mehrsprachigen Informationsmaterialen über die gemeinsame Geschichte Thüringens und Rußlands, und da in Thüringer Gebieten irgendwann auch eine dem Niedersorbischen nahverwandte Sprache verbreitet war, ist es mir erforderlich gewesen, das Niedersorbische kennenzulernen. Seit einigen Jahren unterrichte ich in Thüringen auch eine Minderheitssprache – Jiddisch, welches, kann man sagen, eine Spiegelreflexion zum Sorbischen darstellt: wenn Sorbisch eine slawische Sprache mit vielen germanischen Elementen ist, so Jiddisch ist eine unter dem starken slawischen Einfluß stehende germanische Sprache. Mein Kurs ist ein Integrationskurs und er heißt „Durch das Jiddische zum Deutschen“.
Von einer Seite mochte ich meine Sorbischkenntnisse auffrischen, und von der Anderen waren mir auch Methodiken und konkrete Arten des Unterrichts einer Sprache interessant, welche sich in einer bißchen ähnlichen linguistisch-ethnographischen Lage befindet.
In diesem Sinne habe ich die Unterrichtsmethodiken perfekt gefunden. Sogar in so eine kurze Zeit als nur eine Woche gaben sie wesentliche Sprachkenntnisse und eine Möglichkeit von deren Nutzung. Das Unterrichtssystem selbst ist sehr gut durchgedacht, in diesem werden sowohl Lehrbücher und Audiomaterialien harmonisch angewendet, als auch solche anschauliche Lehrmittel, wie unterschiedliche Tabellen, Abbildungen, Spiele, Volkslieder und ethnolinguistische Materialien.
Die niedersorbische Sprache wurde von den zu so einer gemischten Gruppe ausgezeichnet vorbereiteten Lehrern unterrichtet. Außer Unterrichtsstunden wurde auch das Freizeitprogramm sehr gut entwickelt, welches den Kursteilnehmern erlaubte, Geschichte und Ethnographie der Völker der Region kennenzulernen, sowie ihre heutigen Probleme. Auch wurden Tätigkeit der Unternehmen und ihre Programme zum Naturschutz in der Region, insbesondere von der Firma Vattenfall vorgestellt. Ein wesentlicher Teil der Information wurde von den Mitarbeitern der sorbischen Einrichtungen, der Stadtverwaltung Cottbus und der Medien von der Stadt und von der Region zur Verfügung gestellt.
Es ist wichtig zu bemerken, daß solche wunderschöne Ergebnisse auch bei der Organisation von Integrationskursen für Migranten genutzt werden könnten, insbesondere für Migranten aus Osteuropa, wo Mehrheit der Sprachen entweder slawische Sprachen sind, oder die Sprachen die den Slawischen nahverwandt sind, oder diejenigen, die eine bedeutende Schicht von slawischen Lehnwörtern haben. Heutzutage, als es einen klaren Mangel an guten Integrationskursen gibt, darf man nicht, so eine gute Vorarbeit nicht nutzen, da darüber hinaus das Niedersorbische eine Brückensprache ist, ein Vermittler zwischen den germanischen und slawischen Welten.
Die niedersorbische Sprache ist auch nicht nur für Fachleute interessant: dank der Kombination in dieser Sprache der urslawischen und urgermanischen Lexik und Grammatik, hilft diese Sprache den slawischen und germanischen Muttersprachlern ihre eigenen Sprachen neu zu erkennen. Ich glaube, daß Kurse dieser Art ständig durchgeführt werden und möglichst breiteren Kreis der Teilnehmer umfangen müssen. Vielleicht wäre es sinnvoll, den Unterricht so zu organisieren, damit die Eltern mit Kindern kommen könnten und ein paralleler Extrakurs für Kinder geführt werden könnte. Es wäre eventuell auch ein niedersorbischer Fernkurs möglich.
Besonders möchte ich mich bei allen Bedanken, die an der Arbeit der Kurse beteiligt haben und bei deren Organisierung behilflich waren, und insbesondere Frau Elikowska-Winkler, ohne Energie von welcher der Kurs gar nicht möglich wäre.
Juž drugi raz wobźelju w kursu dolnoserbskeje rěcy, prědny raz był w nazymje 2007. Som wólnje źěłajucy pśełožowaŕ a som z Ilmenaue w Durinskej Góli, ale spócetnje z połnocno-rusojskego wjelikego města Pětrogrod. Za recy powšyknje se zajmuju, dokulaž zabjeru se z dolmetšowanim, pśestajenim, pśełožkami a rěcnuju wucbu, a w tom zmysle jo mě dolnoserbska rěc wósebnje zajmnje, ako rec archaiska, kótaraž jo zdźaržała wjele prastare kakosći na jadnom boce, a na drugem boce ako rěc, stojeca w pśigranicnem wobcerku mjazy germaniskimi a słowjańskimi rěcami. W 2007 som zabjerał se z wuźełanim wěcejrěcnych informaciskich materialow wó zgromadnych stawiznach Durinskeje a Rusojskeje, a dokulaž w Durinskich stronach była rozšyrjona rěc, kenž jo była blisko pśiswójźbna dolnoserbskej rěcy, jo było mě trjeba, wopóznaś dolnoserbšćinu. Wót někotarych lět wucym w Durinskej teke rěc jadneje mjeńšyny – jidiskeje, kótaraž, móžo se groniś, pśedstaji glědadłowu refleksiju dolnoserbšćine: gaž dolnoserbska rěc jo słowjańska rěc z wjelimi germaniskimi elementami, tak jidišćina jo germaniska rěc, kótaraž stoj pód mócnym słowjańskim wliwom. Mój kurs jo integraciski kurs a wón se groni „Pśez jidišćinu k nimšćinje“.
Wót jadnego boku ja kśěł wobnowiś móje serbske znajobnosći, a wót drugego mě byli take metodiki a konkretne parti ucby rěcy zajmne, kótaraž jo w pitśku pódobnem linguistisko-etnografiskem položenju.
W tom zmysle som se spódobał metodiki ucby perfektne. Samo w taki krotki cas, ako jaden tyźeń, wóni su dali bytostne rěcne znajobnosći a móžnosć jich wužywanja. Sam system ucby jo wjelgin derje pśemyslone, wo njom harmonisko nałožuju se ako wucbnice a audiomaśizny, tak teke take naglědniwe wuwucowańske srědki, kaž rozdźělne tabele, wobraze, ludowe spiwy a etnolinguistiske materiale.
Dolnoserbska rěc bu rozwucowana z wucabnicami, kótarež jo byli wuběrnje pśigótowani k takej měšanej kupce. Mimo wucbnych góźinow bu tež program lichego casa wjelgin derje wuwijany, kótaryž jo dowólił wobźělnikam na kursu, se wopóznaś stawizny a etnografije ludow regiona, a teke jich źinsajšne problemy. Teke bu pśedstajone źěło pśedewześow a jich programy pó pśirodošćitoju w regionje, pśedewšym firmy Vattenfall. Bytostny źěl informacije bu stajony k dispoziciji wót sobuźěłaśerjow serbskich institucijow, wót zastojnstwa města Chóśebuz a wót medijow togo města a togo regiona.
To jo wažne pśispomnjeś, až take wjelgickan rědne wuslědki mógu byś wužone teke pla organizacji integraciskich kursow za migranty, wósebnje za migranty z pódzajtšneje Europy, źož wětšyna rěcow jo pak słowjańske rěcy, pak rěcy, kótarež su słowjańskim rěcam blisko pśiswójźbne, abo te, kenž maju radnu warstu słowjańskich póžyconkow. Źinsajšny źeń, ako dajo jasny póbrach na dobrych integraciskich kursach, njesmějo se njewužyś take dobre pśedźěło, dokulaž wušej togo dolnoserbšćina jo rěc-móst, pósrědnik mjazy germaniskimi a słowjańskimi swětami. Dolnoserbska rěc teke njejo jano zajmna za fachniki: źěkowano kombinaciji w tej rěcy prasłowjańskeje a pragermaniskeje leksiki a gramatiki ta rěc pomoga słowjańskim a germaniskim maminorěcnym póznaś nowo jich swójske rěcy. Ja se myslim, až kurse togo parta deje stawnje se pśewjedowaś a pó móžnosći wobejmowaś šyršy krejz wobźělnikow. Snaź było by zmysłapołnje organizěrowaś wucbu tak, aby starjejše mógli by pśiś z źěśimi a paralelny wósebny kurs za źěśi mógł by se wjasć. To był by tež ewentuelnje dolnoserbski dalny kurs móžny.
Wósebnje ja kśěł by wuźěkowaś se wšym, kótarež su wobźělowali na źěle a byli na pomocy pla jogo organizacije a pśedewšym kněni Elikowskej-Winklerowje, bźez energije kótarejež zewšym njebył by kurs móžny.
Links Ссылки
www.thueringen.de/th7/tmsfg/ehrungen/thueringer_rose/auszeichnungen/2011/
www.ritterorden-heinrich-iii.de/documents/aktuelles.html
www.ritterorden-heinrich-iii.de/documents/s.html
www.thueringen.assorti.de
www.thueringen.assorti.de/2009/12/21/prazdnichnyj-erfurt-prinimaet-gostej/#more-686
www.thueringen.assorti.de/2009/02/24/v-erfurte-otkrylis-kursy-idish/#more-548
www.vhs-arnstadt-ilmenau.de/index.php?structureID=16&sid=707705a64b4cb7e507f70#akt
www.ik.shuttle.de/ik/vhsilmenau/ilmenau/i-4.htm
www.ilm-kreis.de/media/custom/1626_349_1.PDF?loadDocument&ObjSvrID=1626&ObjID=349&ObjLa=1&Ext=PDF&_ts=1218113085
http://www.sprachen-uebersetzungen.de/fremdsprachen-leonid-schkolnikow-in-ilmenau-5925
